Никакой другой континент не скрывает столько загадочного, таинственного, непознанного, как Африка. Сказочная, богатейшая природа и удивительный животный мир "черного континента" с многоликим, разнообразным миром африканских аборигенов всегда вызывали и вызывают в душе пытливого человека восхищение, удивление, страх и необъяснимый негаснущий интерес.
Африка - континент контрастов. Здесь можно увидеть очаги современного, так называемого цивилизованного, мира и тут же окунуться в глубину первобытно-общинного строя. Здесь еще не знают колеса. Правят знахари-шаманы. Господствует полигамия. Население разобщено по племенному признаку. Присутствуют сепаратизм, черный расизм и трайбализм. Люди чудовищно суеверны. За внешним фасадом белокаменных столиц царит первобытная дикость.
Одной из мрачных, черных тайн тропической и южной Африки является людоедство — каннибализм. Поедание себе подобных.
Вера в эффективное воздействие человеческой плоти и крови свойственна многим африканским племенам. Гражданские войны и свирепые столкновения на почве межплеменной вражды всегда провоцировали производство стимулирующих отвагу снадобий из человеческой плоти. Зачастую оно приобретало широкое распространение.
На языках африканских аборигенов это снадобье носит название "диретло" или "дитло" и по древним обычаям готовится из сердца (иной раз печени) врага, чтобы тем самым перенять у него смелость, мужество и героизм.
Сердце растирали в порошок, из которого готовили снадобья. Куски человеческого мяса сжигали на огне с целебными травами и другими ингредиентами, пока в результате не получится обугленная масса, которую сбивали и смешивали с животным или человеческим жиром. Получалось что-то вроде черной мази. Это вещество, называемое "ленака" помещали в полый козлиный рог. Оно использовалось для укрепления тела и духа воинов перед битвой, для защиты родной деревни, для противодействия заклинаниям врагов-магов.
В прошлые времена это снадобье приготавливали, главным образом, из плоти чужеземцев, прежде всего пленников. В наше время для получения особого снадобья под названием "диретло" требуется разрезать в определенном порядке плоть живого человека, причем жертва выбирается из числа соплеменников знахарем этого племени, который разглядел в этом человеке нужные магические способности, необходимые для приготовления сильнодействующего снадобья.
Иногда может быть выбран даже родственник одного из участников обряда. Никаких подробностей относительно выбранной жертвы никогда никому не сообщается. Это решает знахарь — омуроди. Весь обряд совершается в глубокой тайне.
Для приготовления "диретло" требуется не только срезать плоть у живого человека, но потом его умертвить и труп вначале спрятать в тайном месте, а затем перенести куда-нибудь подальше от деревни.
Вот один из примеров проведения такого обряда. Группа чернокожих во главе с омуроди пришла в хижину выбранного для ритуального убийства. Тот, ни о чем не догадываясь, вышел с ними наружу. Его моментально схватили. Участники акции сохраняли гробовое молчание. Несчастный кричал, что отдаст все, что есть у него, лишь бы его освободили. Ему быстро заткнули рот и потащили подальше от деревни.
Отыскав место поукромнее, чернокожие быстро раздели обреченного догола, уложили на землю. Тут же появилась масляная лампа, при свете которой палачи, ловко орудуя ножами, отрезали от тела жертвы несколько кусков мяса. Один облюбовал икру ноги, второй — бицепс на правой руке, третий вырезал кусок из правой груди, а четвертый — из паха. Все эти куски они разложили на белой тряпице перед омуроди, которому предстояло приготовить необходимое снадобье. Один из группы собрал в котелок струящуюся из ран кровь. Другой, вытащив нож, содрал всю плоть с лица до костей — от лба до горла, вырезал язык и выколол глаза.
Но жертва их умерла только после того, как ее полоснули острым ножом по горлу.
В настоящее время все африканцы понимают, что магическое снадобье, приготовленное из человеческой плоти, не способно обеспечить победу в гражданской войне, но тем не менее оно широко используется как способ для усиления интриг и закулисных маневров.
Вместо вражеских пленников жертвами теперь становятся члены того же племени — довольно редкая форма человеческих жертвоприношений, для которых прежде требовались только чужаки, рабы, пленники, но ни в коем случае не соплеменники.
Масштаб таких ритуальных убийств неизвестен. Все происходит в глубочайшей тайне даже от жителей деревень, где они осуществляются. В настоящее время уже бытует мнение среди африканских аборигенов, что ритуальные убийства не "ритуальны" до конца, а посему не являются настоящими человеческими жертвоприношениями. Однако выбор жертвы, способ убийства и избавления от трупа убеждают в том, что тщательно разработанный ритуал сопровождает каждый этап приготовления снадобья.
Вера в эффективное воздействие человеческой плоти и крови в тропической и южной Африке свойственна многим племенам. Для них превращенное в заклинание человеческое мясо не только дает желанные привилегии представителям высшей африканской знати, но еще и воздействует на богов, побуждая их не скупиться на тучный урожай.
"Откровенный" каннибализм в Африке ограничивался некоторыми регионами, такими, прежде всего, как бассейны рек Конго (Лумаба), Нигера и район Великих африканских озер. В начале XX столетия в бывшем Бельгийском Конго (современный Заир) существовали многочисленные невольничьи рынки, на которых продавали рабов для последующего употребления в пишу. Обычно их обменивали на слоновую кость.
Вот как описывал невольничьи рынки на притоках реки Луалабы антрополог и этнограф Герберт Уорд, хорошо изучивший этот регион.
"Любой визит на такой склад "живого товара" поражал воображение. Группами на земле лежат в ожидании своей дальнейшей судьбы сотни рабов обоих полов и всех возрастов, включая младенцев на руках матерей. Их тела измождены от долгого голодания. Они отрешенно сидят, потупив взор, отлично понимая, что их ждет впереди. Они будут наверняка убиты и съедены. Значительно больше мужчин, нежели женщин, становятся в первую очередь жертвами каннибалов. Главная причина заключается в том, что женщины, особенно те, которые помоложе, могут пригодиться в хозяйстве, так как они умели выращивать урожай и готовить пищу.
Вероятно, самой бесчеловечной практикой среди туземных племен следует считать отрывание кусков плоти у живой жертвы. Каннибалы становятся похожи на ястреба, выклевывающего плоть своей жертвы.
Как это ни невероятно, но пленников обычно водят с одного места на другое перед жаждущими их мяса, которые, в свою очередь, особыми знаками метят те лакомые куски, которые хотели бы купить. Обычно это делается либо глиной, либо с помощью приклеиваемых к телу полосок жира.
Поразителен стоицизм этих несчастных жертв, на глазах у которых идет бойкая торговля частями их тела! Его можно только сравнить с той обреченностью, с которой они встречают свою участь".
— Вы здесь едите человеческое мясо? — спросил Уорд в одной из деревень, указывая на длинные, унизанные мясом вертела над дымящимися кострами.
— Мы-то едим, а вы разве нет? — последовал ответ.
Через несколько минут навстречу вышел вождь племени и предложил целое блюдо из больших жареных кусков мяса, которое, несомненно, было человеческим. Он ужасно расстроился, получив от Уорда отказ.
Однажды в большом лесу, когда экспедиция Уорда устраивалась на ночевку с группой захваченных в плен рабов-воинов и их соплеменников, белые вынуждены были поменять место, так как их донимал тошнотворный запах жареного человеческого мяса, которое готовили повсюду на кострах.
Вождь объяснил белым, что условия пожирания человеческой жертвы зависят от того, что она из себя представляла. Если это был пленник, то труп съедал только вождь, а если раб, то труп делили между собой члены его племени.
Что касается массовых ритуальных убийств в Африке, то они были скорее исключением, чем общепринятым правилом. Суть зимбабвийских ритуальных человеческих жертвоприношений заключалась в том, что требовалась смерть одного человека, а не массовое уничтожение людей.
Каннибализм в Африке далеко не мертв. В наше время правитель Уганды, получивший образование на Западе, оказался "цивилизованным" каннибалом, съевшим более полусотни своих соплеменников.
За аборигенами в глухих джунглях абсолютно невозможно осуществлять какой-либо контроль. Из-за ложной стыдливости и нежелания показаться дикарями власти скрывают истинную картину каннибализма.
На севере Анголы, на границе с Заиром, произошел такой случай. Один провинциал полицейский (начальник), стоя на пороге своего дома и прислушиваясь в ночи к гулкому длинному голосу тамтама, заметил: "Наверняка они там кого-то разрубают". — "Почему же ты ничего не предпринимаешь"? — поинтересовались мы. — "Если я пошлю туда одного из моих помощников, то он только притворится, что там побывал. Он не сунет туда носа, опасаясь, как бы самому не угодить на вертел. Мы можем предпринять что-то, если у нас на руках есть доказательства и мы обнаружим человеческие кости. Но они умеют избавляться и от них".
В семидесятых годах двадцатого века, во время освободительной борьбы движения (позже партии) за освобождение Гвинеи-Бисау и островов Зеленого Мыса от португальских колонизаторов, повстанцам приходилось уходить из-под ударов португальских войск на север, в Сенегал. Раненых, чтобы не потерять мобильность, они оставляли в поселениях дружественных племен. Но, вернувшись вновь в Гвинею-Бисау, они не находили оставленных раненых бойцов. Случаев таких было много.
И тогда лидер Паигк Амилкар Кабрал приказал разрыть места, где, по словам аборигенов, они закопали умерших. Там ничего не нашли. Африканцы сознались, что "они употребили их в пищу". Были найдены кости и черепа за границей поселений. Повстанцы из пулеметов расстреляли каннибалов и сожгли все поселения.
Властям приходится бороться с каннибализмом, но, несмотря на все усилия, некоторые племена продолжают эту чудовищную практику. У некоторых чернокожих можно видеть заточенные зубы - признак каннибализма. На это еще указывали антропологи XIX века, исследовавшие бассейн Луалабы. Там, где обитают "острозубые", не удавалось нигде поблизости обнаружить хотя бы одну могилу — весьма красноречивое тому доказательство.
Обычай съедания мертвецов был широко распространен среди всех кланов многочисленного племени богесу (район реки Убанги). Поедание осуществлялось в период, предназначенный для оплакивания умерших.
Усопший находится в доме до вечера. Созванные по этому случаю родственники собираются для его оплакивания. В некоторых особых случаях на такие сборы уходил день, а то и два, но обычно обходились одним днем. На закате солнца труп относили на ближайший пустырь и укладывали на землю. В это время члены клана прятались вокруг в кустах, а когда темнота сгущалась, принимались дуть в свои тыквы-рожки, создавая шум, похожий на завывания шакалов. Сельчан предупреждали о появлении "шакалов", а молодежи было строго запрещено выходить из жилищ. С наступлением полной темноты группа старых женщин, родственниц умершего, подходила к трупу и расчленяла его, забирая самые лучшие куски с собой и оставляя несъедобные части на растерзание диким зверям.
В течение следующих трех-четырех часов родственники оплакивали усопшего. После этого все участники церемонии готовили его мясо и ели, после чего сжигали на костре его кости, не оставляя от него никаких следов.
Вдовы, однако, сжигали свои травяные набедренные повязки и либо ходили нагишом, либо прикрывались маленькими фартучками, которые обычно носили незамужние девушки. После этой церемонии вдовы вновь становились свободными, могущими выйти замуж. Такую церемонию удалось наблюдать в одном из поселений на севере Анголы. Очень похожую историю о каннибальских ритуалах рассказывали кубинцы, воевавшие в составе экспедиционного корпуса против заировских войск на севере и северо-востоке Анголы. Члены племени объясняли обычай съедать своих умерших следующим образом. Если, говорили они, похоронить мертвого в земле и, как это обычно делается, позволить ему разлагаться, то дух его будет досаждать всем в округе: будет мстить за то, что трупу позволено спокойно гнить.
А вот как проходит захоронение умершего африканца. Умершему сгибали ноги, а перекрещенные руки протягивали вдоль тела перед ним, что делалось еще до наступления смерти. Труп связывали в таком положении, чтобы он не распрямился, а с наступлением окоченения все его члены затвердевали. С умершего снимали все украшения. Могилу обычно рыли здесь же, в хижине, а тело опускали в нее на старую циновку или шкуру, причем в сидячем положении. Могилу после этого засыпали. Женщин хоронили за пределами хижины. Труп укладывали на спину, подгибали ноги, а руки подтягивали с двух сторон к голове.
Брат умершего сразу же забирал к себе всех его вдов, но одну из них оставлял в хижине, чтобы она присматривала в течение месяца (лунного) за свежей могилой, а всем остальным предстояло выполнять ежедневную программу по оплакиванию усопшего с воплями и душераздирающими криками. Плакальщицы ели мясо, потом мылись, брили головы и остригали ногти. Волосы и ногти каждого участника церемонии клали в узел, который подвешивали к крыше хижины. На этом церемония оплакивания заканчивалась, и больше никто не обращал никакого внимания на это место, хотя, конечно, все были уверены, что дух мертвеца бродит где-то поблизости.
Вырытая могила внутри хижины, которую потом обрушивали на нее, может, конечно, в какой-то мере объяснить тот феномен, почему невозможно обнаружить никаких мест погребений. В прошлом с этим сталкивались и путешественники, из чего они сделали вполне разумный вывод: африканские племена поддерживали древний обычай, обязывающий съедать на месте своих умерших родственников.
Практика каннибализма в некоторых регионах Африки носила скрытный, тайный характер, в других, наоборот, открытый, поражающий воображение. Антропологам удалось собрать огромное количество фактов. Вот некоторые примеры.
Аборигены племени ганавури (район Синих Гор), например, сдирали мясо с тела своих поверженных врагов, оставляя лишь внутренности и кости. С кусками человеческого мяса на остриях пик они возвращались домой, где передавали добычу в руки жрецов, которые должны были по справедливости разделить ее среди стариков. Самый знатный из старейшин получал плоть, содранную с головы. Для этого у жертвы с головы срезали волосы, потом содранное мясо, разрезав на полоски, готовили и съедали возле священного камня.
Но как бы ни проявляли себя молодые члены племени в бою, им было строго-настрого запрещено принимать участие в таком пиршестве.
Племя ганавури обычно ограничивалось поеданием мертвых тел врагов, убитых на поле боя. Эти дикари никогда преднамеренно не убивали своих женщин. Однако соседнее племя атака не брезговало женской плотью врагов, другое племя, тантале, занимавшееся "охотой за черепами", "специализировалось" на потреблении мяса, срезанного с женских голов.
Каннибалы из племени колери старались съесть как можно больше трупов своих врагов. Они были настолько кровожадными, что убивали и тут же съедали любого чужака, как белого, так и чернокожего, если тот оказывался вдруг на их территории.
Каннибалы из племени горгум обычно выжидали два дня после возвращения с добычей своих воинов и только после этого начинали свое людоедское пиршество. Головы всегда варились отдельно от остального тела, и ни одному воину не позволялось есть плоть с головы, если только он лично сам не убил этого врага в ходе боя. Остальная человеческая плоть не имела такого большого значения, и ею могли лакомиться все соплеменники — мужчины, женщины и дети. В этом племени в пищу шли даже внутренности, после того как их отделили от тела, помыли, очистили смесью золы с травами в воде.
Каннибалы племени сура (река Арувими) добавляли соль и растительное масло к мясу своих жертв при варке и более широко использовали возрастной ценз своих жертв. Ни одной женщине своего племени они не разрешали даже смотреть на человеческое мясо, но кормили мальчиков и юношей, даже насильно, если те отказывались есть, так как, по убеждению старших, это вселяло в них больше мужества и смелости.
Племя анга отказывалось от употребления мяса мальчиков и юношей, ибо, по их мнению, у тех пока не выработалось никаких особых добродетелей, пригодных для передачи другому. Не ели и стариков по той причине, что если те в зрелые годы и были людьми смелыми и мужественными, умелыми следопытами, то с возрастом все их лучшие качества явно приходили в упадок.
У некоторых из этих людоедских племен существовал довольно хорошо разработанный "уголовный кодекс", связанный с их каннибальской практикой. В племени анга разрешалось употреблять в пищу плоть соплеменника, если он был признан преступником и приговорен к смертной казни. Каннибалы племени сура ели плоть соплеменницы, если та совершала прелюбодеяние.
В племени варьава были готовы принести в жертву любого члена клана, который каким-нибудь образом нарушил закон, и такое наказание сопровождалось тщательно разработанным ритуалом. Виновника не просто убивали, а приносили в жертву. Из него выкачивали кровь для своеобразной евхаристии (причастия), и только после этого его плоть передавали для потребления членам племени.
У некоторых племен мотивации носили несколько иной, не столь "неблагородный" характер, как зверская страсть к человеческой плоти. У них существовали глубоко укоренившиеся суеверия: при поедании головы и остальных частей тела они якобы уничтожали дух жертвы, лишали ее возможности совершить возмездие, вернуться из потустороннего мира, чтобы причинить вред тем, кто еще здесь остался. Хотя и считалось, что дух жертвы обитает в ее голове, на сей счет существовали подозрения, что он в случае необходимости может перемещаться из одной части тела в другую. Отсюда и стремление уничтожить всю жертву без остатка.
Но было и другое поверье. Члены племени анга обычно съедали своих стариков, еще не достигших старческого слабоумия и в должной мере проявлявших свои физические и умственные способности. Семья, принявшая роковое решение, обращалась к человеку, проживающему на окраине поселения, с просьбой взять на себя приведение негласного приговора в исполнение и даже предлагала ему за это плату.
После умерщвления человека тело его съедали, но голову тщательно хранили в горшке, перед которым впоследствии приносились различные жертвы, произносились молитвы, причем все это совершалось довольно часто.
У племен йоргум и тангале (река Нигер) в ходу была наиболее примитивная форма каннибализма. Неутолимая страсть к человеческому мясу вкупе с не менее сильной страстью возмездия играли важную роль. У людей этого племени была даже ритуальная молитва, в которой они выражали свою ненависть к врагам и позорную страсть к человеческой плоти, что еще больше будоражило их:
"Вот он, мой враг. Он ненавидит меня, я ненавижу его. Он убьет меня, если встретит. Теперь мой бог бросил его к моим ногам. Пусть перейдут ко мне силы народа моего врага. Пусть они все ослепнут. Когда воины моего племени перейдут через их границу, пусть все они тут же погибнут от руки моих соплеменников. Если дух моего врага выживет, то пусть убирается к себе, назад, домой, пусть завладеет душой его отца, его матери и всех остальных членов его семьи!"
Каннибализм ни в коей мере не связан с уровнем развития того или иного племени или с его "моральными стандартами". Он был широко распространенным явлением даже среди таких племен, которые обладали самым высоким уровнем развития. (Такие племена, как гереро и масаи, никогда не занимались людоедством, так как были скотоводами. Им хватало мяса скота)
Каннибалы заявляли, что едят человеческую плоть только потому, что им нравится есть мясо, причем африканский абориген отдает предпочтение человеческому мясу из-за его большей сочности. Самым большим лакомством считались ладони рук, пальцы рук и ног, а у женщины ее грудь. Чем моложе жертва, тем мягче ее мясо. Человеческое мясо — самое вкусное, за ним следует мясо обезьяны.
Некоторые нигерийские племена отличались свирепой жестокостью. Людоеды племени бафум-бансо часто пытали пленников перед смертью. Они кипятили пальмовое масло и с помощью тыквы, используемой в качестве клизмы, выливали кипящее содержимое либо через горло несчастного ему в желудок, либо через задний проход в кишечник. По их мнению, после этого мясо пленников становилось еще нежнее, еще сочнее. Тела умерших долго лежали, покуда не пропитывались маслом насквозь, после чего их расчленяли и жадно поедали.
В самом сердце экваториальной Африки находится бассейн великой реки Конго (Луалабы). Исследованию этого района посвятили себя многие и многие путешественники, миссионеры, антропологи, этнографы. Один из них, Джеймс Деннис, поведал в своих "Путевых записках": "В центральной части Африки, от восточного до западного побережья, особенно вверх и вниз по многочисленным притокам реки Конго, до сих пор практикуется каннибализм, который сопровождается зверской жестокостью. Почти все племена в бассейне реки Конго либо каннибалы, либо до недавнего времени являлись таковыми, а среди некоторых такая отвратительная практика на подъеме.
Те племена, которые до этого времени никогда не были людоедами, в результате постоянно растущих конфликтов с окружающими их каннибалами тоже приучились есть человеческое мясо.
Интересно отметить пристрастия различных племен к различным частям человеческого тела. Одни вырезают длинные, как полоски, куски из бедра жертвы, его ног или рук; другие предпочитают кисти рук и ступни, и хотя большинство не употребляет в пищу голову, но мне не встречалось ни одного племени, которое бы побрезговало этой частью человеческого тела. Многие используют также и внутренности, считая, что в них очень много жира.
Человек, имеющий глаза, наверняка увидит ужасные человеческие останки либо на дороге, либо на поле боя, с той, правда, разницей, что на поле сражения останки ждут шакалов, а на дороге, где расположены стоянки племен с их дымящимися кострами, полно белых разбитых, потрескавшихся костей, — все то, что осталось от чудовищных пиршеств.
Во время путешествий по этой стране меня больше всего поразило громадное количество частично изуродованных тел. У некоторых трупов не хватало рук и ног, у других — полоски мяса были вырезаны из бедер, у третьих - извлечены внутренности. Никто не мог избежать подобной участи — ни молодой человек, ни женщины, ни дети. Все они без разбора становились жертвами и едой для их завоевателей или соседей".
Людоеды племени бамбала считали особым деликатесом человеческое мясо, если оно пролежало несколько дней зарытым в земле, а также человеческую кровь, смешанную с мукой маниоки. Женщинам племени запрещалось прикасаться к человеческой плоти, но они все же находили множество способов обойти такое "табу", и особой популярностью у них пользовалась мертвечина, извлеченная из могил, особенно достигшая высокой степени разложения.
В начале XX столетия миссионеры-католики, проведшие в Конго немало лет, рассказывали, как каннибалы много раз обращались к капитанам судов, курсировавших по реке от устья правого притока Мобанги (Убанги) до водопада Стенли, с тем чтобы те продали им своих матросов или тех, кто постоянно работал на океанском побережье.
"Такие люди просолены насквозь, а для каннибалов это все равно, что для нас сахар. Они так и говорят об их плоти — сладкая, свидетельствовали очевидцы. - За каждого такого "соленого" человека людоеды готовы были отдать одну, а то и двух женщин. Они никак не могли понять, почему все так возмущены их обычной, даже обыденной практикой.
— Вы же едите кур, другую домашнюю птицу, коз, а мы — людей, почему бы и нет"
Один из вождей племени либоко, когда его спросили об употреблении человеческого мяса, воскликнул:
— Ай! Будь на то моя воля, я сожрал бы всех до одного на этой земле!
В бассейне реки Мобанги каннибалы организовывают неожиданные набеги на поселения, разбросанные по обоим берегам реки, захватывают жителей и обращают их в рабство. Пленников кормят на убой, как скотину, а затем на нескольких каноэ переправляют вверх по реке. Там каннибалы обменивали живой товар на слоновую кость.
Новые владельцы, перекупщики, содержали своих рабов так, чтобы они имели достойный, "товарный вид", после чего убивали их, расчленяли трупы и продавали мясо на вес. Если рынок был перенасыщен, то часть мяса они оставляли у себя, коптили над огнем или закапывали на глубину штыка лопаты возле небольшого костра. После такой обработки мясо можно было хранить в течение нескольких недель и сбывать без всякой спешки. Каннибал покупал отдельно ногу или другую часть, разрубал на куски и кормил ими своих жен, детей и рабов".
Это картина повседневной жизни тысяч и тысяч людей черной Африки начала XX столетия. Миссионеры, распространявшие среди аборигенов Африки новую веру, утверждали, что новообращенные каннибалы начинали вести праведную, тихую христианскую жизнь.
Но таких было мало. Один словоохотливый дикарь на вопрос, почему он ест человеческое мясо, с возмущением отвечал:
— Вы, белые люди, считаете свинину самым вкусным мясом, но ее можно вполне сравнить с человеческой плотью. Человеческое мясо вкуснее, и почему нельзя есть то, что особенно нравится? Ну чего вы к нам привязались? Мы тоже покупаем наше живое мясо и убиваем его. Какое вам до этого дело?
В разговоре с миссионером местный житель признался, что он недавно убил и съел одну из своих семи жен: "Она, негодница, нарушила закон семьи и племени!" И он славно попировал с остальными женами, насыщаясь в назидание ее мясом.
В восточной Африке каннибализм существовал до недавнего времени, как заявляют власти стран этого региона, но он сопровождался куда меньшей жестокостью и зверствами по сравнению с людоедством в экваториальной Африке, особенно в ее западной части.
Каннибальским обычаям на востоке Африки свойственна какая-то "домашняя" экономия. Плоть стариков, больных, ни на что не способных соплеменников высушивалась и хранилась с почти религиозным благоговением в кладовке семьи. Ее предлагали в знак особого внимания, как лакомство, гостям. Отказ откушать воспринимался как смертельное оскорбление, а согласие принять предложение означало намерение впредь укреплять дружбу. |
